Журналистам сегодня впервые показали музей-квартиру Иосифа Бродского в доме Мурузи на Литейном проспекте, 24 . Простые смертные смогут посетить «Полторы комнаты» 24 мая - в день 75-летия нобелевского лауреата. Затем музей вновь закроют на неопределённый срок.

В коммунальную квартиру № 28 на втором этаже дома Мурузи семья Бродских въехала в 1955 году. Из этого дома в марте 1964 года Бродский отправился в ссылку в Архангельскую область - его приговорили к пяти годам за тунеядство. Вернулся домой уже в 1965-м, впрочем. 4 июня 1972 года лишённый советского гражданства поэт навсегда покинул дом Мурузи и эмигрировал через Австрию в США. Его родителям не разрешили приехать к нему, а ему самому - даже вернуться на похороны родителей.

Музей Бродского в Петербурге пытаются создать последние 16 лет (в итоге первый в мире музей Иосифа Александровича открыли не в Северной столице, а в ). Четыре комнаты из пяти в 28-й квартире на Литейном выкупили - но последнюю её хозяйка Нина Фёдорова не соглашалась продать ни в какую. В итоге приняли решение: отгородить соседку от музея. Собственно, этим во многом и занимались последние месяцы рабочие. Решение отгородиться - болезненное для музея Ахматовой, который курирует «Полторы комнаты»: исторический вход - с улицы Пестеля - для посетителей музея Бродского теперь потерян. Заходить придётся с улицы Короленко.

24 мая музей Иосифа Бродского откроют в 14:00. До 15:00 - экскурсия для чиновников, после этого (до 22:00) в «Полторы комнаты» смогут попасть все желающие. Скорее всего, придётся отстоять большую очередь. Пускать будут группами по 15 человек, с интервалом в 15 минут. «Зайти, поклониться тени, посмотреть в окна, увидеть фотографии, послушать голос и уйти», - так описала эти 15 минут в The Village директор Музея Ахматовой Нина Попова. Подлинных вещей, принадлежавших Бродскому, его рукописей не будет: их нельзя держать в помещении, где обнаружили . Оригинальные экспонаты заменит инсталляция.

С 14:30 до 22:00 на Преображенской площади, рядом с домом Мурузи, будет работать киноплощадка, на которой нон-стоп будут демонстрироваться фильмы о Бродском, и поэтическая площадка с открытым микрофоном.

Вечером в воскресенье «Полторы комнаты» закроют на новый этап ремонта. Сколько он продлится и когда музей Бродского начнёт работать в полноценном режиме, сейчас неизвестно. По подсчётам музея Ахматовой, для того чтобы выкупить квартиру на первом этаже, под «Полутора комнатами», а также завершить ремонт, нужно не менее 41 миллиона рублей. Инвесторов пока нет. Ранее речь шла о том, что музей Бродского откроют в конце 2015 года. Недавно на вопрос о дате Нина Попова ответила так: «Может быть, через год. Сегодня у меня настроение достаточно пессимистическое».

Фотографии: Дима Цыренщиков

Площадь Искусств – одно из самых знаменитых мест Петербурга, прославившееся благодаря выдающимся историческим памятникам. Здесь стоят здание Русского Музея и Михайловский замок; здесь бронзовый Пушкин, гордым жестом вскинувший руку, собирает сотни туристов, желающих воочию увидеть гения русской поэзии… Есть и еще один музей, которым славится это место: с виду не столь пышный и заметный, но по праву расположившийся там, где, кажется, каждый камень имеет свою историю. Заведение, уже не первый год гостеприимно принимающее любителей живописи, посвящено одаренному деятелю искусства и давно имеет свой круг почитателей, несмотря на такое помпезное и знаменитое соседство. Это музей-квартира Исаака Израилевича Бродского, обустроенная в доме, над проектом которого когда-то трудились непревзойденные деятели архитектуры – Карл Росси и Леонтий Бенуа.

Про таких, как Бродский, говорили: он был талантлив во всем. Чуткий педагог, интересный художник, скрупулезный коллекционер, за всю жизнь собравший немало достойных экспонатов и картин, составляющих сегодня весомую часть сокровищницы живописи XVIII-XX столетий. Возможно, фамилия действительно иногда предопределяет судьбу, словно наделяя человека при рождении каким-то талантом. Так известный нам Иосиф Бродский – однофамилец художника – также вписал себя в историю русского искусства благодаря своему поэтическому дарованию.

Исааку Бродскому было не занимать таланта: он писал революционные полотна и портреты, параллельно успевая заниматься преподавательством. Удивляться тут нечему: как еще могла сложиться судьба человека, которого сам Илья Репин называл своим любимым учеником и талантом которого восторгался еще тогда, когда сам Бродский был далек от художественной зрелости? После окончания Академии Художеств Бродский вступил в пору творческого расцвета, а впоследствии по крупицам передавал накопленный опыт своим ученикам. Через некоторое время их фамилии войдут в сокровищницу русского искусства: Александр Лактионов, Виктор Орешников и десятки других художников под руководством Исаака Бродского создадут выдающиеся произведения.

Детище всей его жизни – обширная коллекция произведений русской живописи – регулярно пополнялась все новыми экземплярами. Общительный и открытый человек, Бродский постоянно знакомился с деятелями искусства на выставках и собраниях. Очарованные его обаянием, художники сами дарили ему свои картины. Среди многих других полотен были работы Василия Сурикова, Исаака Левитана, Бориса Кустодиева, Михаила Врубеля. Любимый учитель Илья Репин лично подарил Бродскому более пятидесяти полотен.

В 1930-е годы, когда российские художники не могли найти способ для самовыражения, Бродский стал настоящим опекуном для многих из них, активно поддерживая молодых деятелей искусства. Его квартира превратилась в настоящий выставочный зал для «запрещенных» авангардистов. Как оказывается, далеко не всех привлекал тогда соцреализм – единственная дорога, казалось, по которой мог пойти советский художник.

Сам Бродский после революции написал множество портретов партийных деятелей, чем заслужил признательность властей. За свои работы художник удостоился ордена Ленина и стал первым из живописцев, кто получил эту награду. Даже квартира, в которой он устроил музей, была подарена ему правительством за заслуги перед государством.

Судьба коллекции

В этой квартире Бродский прожил последние пятнадцать лет своей жизни, в ней в 1939 году он встретил свою смерть. Фонд Бродского в общей сложности собрал более двух тысяч предметов искусства, включая картины самого Исаака Израилевича и многих современных живописцев. Собственное наследие Бродского составляет более двухсот полотен, еще шестьсот он собрал при жизни.

Но картины – не единственное, что есть в уникальной коллекции. Бродский декорировал свою квартиру предметами мебели, книгами и фотографиями эпохи, в которой жил. Благодаря этому в его музее-квартире до сих пор царит непередаваемая атмосфера старины: иногда кажется, что хозяин ненадолго отлучился, гостеприимно предоставив гостям возможность осмотреть свои богатства, и в скором времени сам расскажет о том, как родилась его очередная картина.

Бродскому неоднократно предлагали продать его картинный фонд за приличную денежную сумму. Исаак Израилевич и сам думал о том, чтобы передать галерею Киеву, дабы основать там музей. Но дальше идей дело не пошло. Он не оставил родственникам никаких указаний относительно собранных им картин, поэтому те сами распорядились доставшимся богатством, решив передать мемориальный фонд Всероссийской Академии Художеств.

Вклад Бродского в сохранение русской живописи не забыт: последние десять лет в музее-квартире на регулярной основе проводятся мероприятия и выставки, на которых современные художники представляют публике свои работы. На втором этаже, в комнате, когда-то служившей Бродскому мастерской, сегодня талантливые музыканты и композиторы исполняют классическую музыку, еще больше погружая посетителей музея в атмосферу начала прошлого столетия.

Создатель сообщества «Старый фонд» и автор популярного инстаграм-блога @maax_sf о старых петербургских квартирах, показал снимки из квартиры в доходном доме Мурузи на Литейном проспекте, 24, где долгие годы жил со своими родителями поэт Иосиф Бродский . Сейчас, по словам Косьмина, здесь до сих пор живет бывшая соседка Бродского.

Косьмин сравнил снимки с архивными фотографиями и описаниями самого Бродского из эссе «Полторы комнаты» и подробно рассказал о своих наблюдениях.

Так сейчас выглядит коммунальная квартира в доме Мурузи в Санкт-Петербурге . Иосиф Бродский жил здесь с родителями с 1955 по 1972 год. Это пространство описано поэтом в, пожалуй, самом цитируемом его англоязычном эссе «Полторы комнаты», опубликованном в Нью-Йорке в 1986 году.

Стандартная коммунальная кухня, на первый взгляд. Но мозг слегка напрягается: ПВХ плитка, печь и нестандартная геометрия кухни будто искажают пространство. А ещё здесь слишком пусто для жилой коммуналки, но это легко объяснить. Дело в том, что в квартире последние годы живёт только одна бабушка. Она - бывшая соседка Бродского, который жил здесь с 1955 до 1972 года (до своего отъезда из СССР). Да, это дом Мурузи, и здесь находятся те самые «полторы комнаты». Вот уже несколько лет идут попытки официально открыть музей поэта, но всё упирается в соседку, которая живёт в квартире всю жизнь и уезжать наотрез отказывается. И её можно понять. В следующих постах расскажу о квартире подробнее.

Фев 28, 2018 в 3:27 PST Бродский подробно описал коммунальную квартиру, где он жил с родителями, в эссе «Полторы комнаты» (1985). На фотографиях - родительская часть и две арки в «половину» поэта (одна из них сейчас заложена). Архивная фотография сделана в 1984 году, очевидно, сразу после смерти отца Бродского (мать умерла годом раньше). Иосиф к этому времени не жил здесь уже 12 лет, но можно предположить, что обстановка поменялась несильно. «Моя половина соединялась с их комнатой двумя большими, почти достигавшими потолка арками, которые я постоянно пытался заполнить разнообразными сочетаниями книжных полок и чемоданов, чтобы отделить себя от родителей, обрести некую степень уединения. Можно говорить лишь о некой степени, ибо высота и ширина тех двух арок плюс сарацинские очертания их верхних краев исключали любые помыслы о полном успехе. За вычетом, конечно, возможности заложить их кирпичной кладкой или зашить досками, что было противозаконно, так как свелось бы ко владению двумя комнатами вместо полутора, на которые мы по ордеру имели право» «Следовало изобрести полумеру, и как раз на этом я сосредоточился начиная с пятнадцати лет. Испробовал всевозможные умопомрачительные приспособления и одно время даже помышлял о сооружении четырехметровой высоты аквариума с дверью посередине, которая соединяла бы мою половину с их комнатой. Надо ли объяснять, что такой архитектурный подвиг был мне не по зубам. Итак, решением оказалось приумножение книжных полок с моей стороны, прибавление и уплотнение складок драпировки - с родительской. Нечего и говорить, что им не нравились ни решение, ни подоплека самого вопроса. »

Публикация от Maxim (@maax_sf)

Мар 1, 2018 в 4:27 PST Место, где стоял туалетный столик и родительская кровать, которой Бродский в своём эссе посвятил несколько абзацев: «Самым крупным предметом нашей обстановки, или, правильнее сказать, предметом, занимавшим больше всего места, была родительская кровать, которой, полагаю, я обязан моей жизнью. Она представляла собой громоздкое двуспальное сооружение, чья резьба опять-таки соответствовала в какой-то мере всему остальному, будучи, впрочем, выполнена в более поздней манере. Тот же растительный лейтмотив, разумеется, но исполнение колебалось где-то между модерном и коммерческой версией конструктивизма. Эта кровать была предметом особой гордости матери, ибо она купила ее очень дешево в 1935 году, до того, как они с отцом поженились, присмотрев ее и подобранный к ней в пару туалетный столик с трельяжем во второразрядной мебельной лавке. Большая часть нашей жизни тяготела к этой приземистой кровати, а важнейшие решения в нашем семействе бывали приняты, когда втроем мы собирались не вокруг стола, но на ее обширной поверхности, со мной в изножье. По русским меркам эта кровать была настоящей роскошью. Я часто думал, что именно она склонила отца к женитьбе, ибо он любил понежиться в этой кровати больше всего на свете. Даже когда их обоих настигал приступ горчайшего обоюдного ожесточения, большей частью спровоцированного нашим бюджетом (»У тебя просто мания спускать все деньги в гастрономе! - несется его негодующий голос над стеллажами, отгородившими мою «половину» от их «комнаты». «Я отравлена, отравлена тридцатью годами твоей скаредности!» - отвечает мать), - даже тогда он с неохотой выбирался из кровати, особенно по утрам. Несколько человек предлагали нам очень приличные деньги за эту кровать, которая и впрямь занимала слишком много места в нашем жилище. Но сколь бы неплатежеспособны мы ни оказывались, родители никогда не обсуждали такую возможность. Кровать была очевидным излишеством, и я думаю, что именно этим она им и нравилась.» Продолжение

Исаак Израилевич Бродский (1883-1939) вполне может считаться Давидом Русской революции.

Талантливый художник, любимый ученик И.Е. Репина, Бродский, приобрел славу, почет и богатство, рисуя эпические полотна «к политическому моменту», а так же создавая портреты политиков на пике их карьеры. В 1917 году он написал портрет Керенского, а в дальнейшем из под кисти Бродского вышли многочисленные портреты вождей большевиков и картины на историко - революционные темы.

За свои непосильные труды Бродский получил в 1924 году квартиру в доме Голенищева-Кутузова на площади Искусств, где он прожил 15 лет до свой смерти в 1939 году. Следует отметить, что уже в XIX веке в этом здании был литературно-музыкальный салон графов Виельгорских, который посещали А.С. Пушкин, М. Лермонтов, М.И. Глинка и др. Традиция музыкальных вечеров была продолжена и в 20-30-х годах. Завистники в лице Корнея Чуковского так описывали быт мастера:

«… я взялся писать о Репине и для этого посетил Бродского Исаака Израилевича. Хотел получить от него его воспоминания. Ах, как пышно он живёт — и как нудно! Уже в прихожей висят у него портреты и портретики Ленина, сфабрикованные им по разным ценам, а в столовой — которая и служит ему мастерской — некуда деваться от «расстрела коммунистов в Баку». ..И самое ужасное, что таких картин у него несколько дюжин. Тут же на мольбертах холсты, и какие-то мазилки быстро и ловко делают копии с этой картины, а Бродский чуть-чуть поправляет эти копии и ставит на них свою фамилию. Ему заказано 60 одинаковых „расстрелов“ в клубы, сельсоветы и т. д., и он пишет эти картины чужими руками, ставит на них своё имя и живёт припеваючи. Все „расстрелы“ в чёрных рамках. При мне один из копировальщиков получил у него 20 червонцев за пять „расстрелов“. Просил 25 червонцев.

Сам Бродский очень мил. …чтобы покупать картины (у него отличная коллекция Врубеля, Малявина, Юрия Репина и пр.), чтобы жить безбедно и пышно, приходится делать „расстрелы“ и фабриковать Ленина, Ленина, Ленина. Здесь опять таки мещанин, защищая своё право на мещанскую жизнь, прикрывается чуждой ему психологией. …

Примирило меня с ним то, что у него так много репинских реликвий. Бюсты Репина, портреты Репина и проч. ….»

В дальнейшем, именно купленные Бродским шедевры И.Е. Репина, В.И. Сурикова, Б.М. Кустодиева, Ф.А. Малявина, А.Я. Головина, А.Н. Бенуа, Б.Д. Григорьева составили основу экспозиции музея-квартиры художника, которая открылась в 1949 году. Кроме картин, гости экспозиции могут увидеть личные вещи И.И. Бродского, а так же книги и фотографии с автографами многих известных людей 20-х-30-х годов.

Продолжая историческую традицию, администрация музея И.И. Бродского проводит регулярные концерты классической музыки в исполнение известных и молодых музыкантов. Так же, часть экспозиции отведена под постоянные и временные выставки художественных работ петербургских и иногородних художников.

Показал снимки из квартиры в доходном доме Мурузи на Литейном проспекте, 24, где долгие годы жил со своими родителями поэт Иосиф Бродский. Сейчас, по словам Косьмина, здесь до сих пор живет бывшая соседка Бродского.

Косьмин сравнил снимки с архивными фотографиями и описаниями самого Бродского из эссе «Полторы комнаты» и подробно рассказал о своих наблюдениях.

Публикация от Maxim (@maax_sf) Мар 1, 2018 в 4:27 PST

Место, где стоял туалетный столик и родительская кровать, которой Бродский в своём эссе посвятил несколько абзацев: «Самым крупным предметом нашей обстановки, или, правильнее сказать, предметом, занимавшим больше всего места, была родительская кровать, которой, полагаю, я обязан моей жизнью. Она представляла собой громоздкое двуспальное сооружение, чья резьба опять-таки соответствовала в какой-то мере всему остальному, будучи, впрочем, выполнена в более поздней манере. Тот же растительный лейтмотив, разумеется, но исполнение колебалось где-то между модерном и коммерческой версией конструктивизма. Эта кровать была предметом особой гордости матери, ибо она купила ее очень дешево в 1935 году, до того, как они с отцом поженились, присмотрев ее и подобранный к ней в пару туалетный столик с трельяжем во второразрядной мебельной лавке. Большая часть нашей жизни тяготела к этой приземистой кровати, а важнейшие решения в нашем семействе бывали приняты, когда втроем мы собирались не вокруг стола, но на ее обширной поверхности, со мной в изножье. По русским меркам эта кровать была настоящей роскошью. Я часто думал, что именно она склонила отца к женитьбе, ибо он любил понежиться в этой кровати больше всего на свете. Даже когда их обоих настигал приступ горчайшего обоюдного ожесточения, большей частью спровоцированного нашим бюджетом (“У тебя просто мания спускать все деньги в гастрономе! - несется его негодующий голос над стеллажами, отгородившими мою “половину” от их “комнаты”. “Я отравлена, отравлена тридцатью годами твоей скаредности!” - отвечает мать), - даже тогда он с неохотой выбирался из кровати, особенно по утрам. Несколько человек предлагали нам очень приличные деньги за эту кровать, которая и впрямь занимала слишком много места в нашем жилище. Но сколь бы неплатежеспособны мы ни оказывались, родители никогда не обсуждали такую возможность. Кровать была очевидным излишеством, и я думаю, что именно этим она им и нравилась.» Продолжение